Текст: Мари Картау
Статья опубликована в журнале RMK Metsamees

В чем заключается сотрудничество между RMK и Агентством по окружающей среде?
В принципе, RMK может обсудить с нами все, что нужно. Главное, что мы ведем лесной регистр, куда RMK также вносит все свои данные об инвентаризации леса. Мы их проверяем.

Еще одна важная вещь, которую мы делаем, – это ежегодный пересмотр и утверждение планов лесовосстановительных рубок. Закон требует от всех, кто занимается хозяйственной деятельностью в государственных лесах, у кого есть не менее 1000 гектаров леса, согласовывать с нами площади лесовосстановительных рубок до того, как министр издаст соответствующее постановление.


Кто еще управляет государственным лесом кроме RMK?
RMK, конечно, самая крупная организация, она также управляет и лесами Министерства обороны. Кроме того, есть школы: Учебно-экспериментальное лесничество Ярвселья и Лууаская лесная школа, которая теперь также занимается территориями Тихеметса.

Как появляется на свет план рубок RMK?
Это называется расчетным участком, он рассчитывается по формулам, приведенным в руководстве по лесоустройству. Начальник отдела лесоустройства RMK Вейко Элтерманн делает соответствующие расчеты на основании данных оценки лесов RMK и отправляет их нам на рассмотрение.

Если это рассчитывается по определенной формуле, то как тогда возможны споры по поводу объемов рубок RMK?
Расчетный участок – это экспертная оценка диапазона, в котором числа, конечно, вычисляются по формуле, но выбор из них делает все же человек. Так что в этом есть еще и субъективность.

В качестве одной крайности можно выбрать участок с равномерным использованием, размер которого составит около 7000 гектаров в год, это минимум. Максимальным может быть зрелый участок, размер которого составляет около 14 000 гектаров. Между ними RMK и выбрал, площадь составила около 10 000 гектаров.

Какой из них наиболее эффективно и формирует более однородный возрастной состав лесов?
Все варианты приближают леса к равномерному распределению, просто с разной скоростью. Если рубку отложить на 10–20 лет, то с соснами сортов бонитета III–IV ничего страшного не случится. Совсем другое дело с елями, осинами, березами, где в итоге остается только хлам да дрова. С точки зрения как экономики, так и связывания углерода, леса в плодородных местах произрастания необходимо своевременно вырубать. Если вырубку отложить, то прирост и соответственно связывание углерода снизятся, а также снизится качество древесины вместе с ее способностью накапливать углерод.

Без вас, наверное, не обходится и лесоустройство?
Действительно, мы контролируем и лесоустройство RMK. Проводим выборочные контрольные проверки, выбираем объекты или лесоустроителей RMK, выезжаем в лес, делаем измерения и затем сообщаем в отдел лесоустройства RMK о том, все ли в порядке, какие возникли проблемы, улучшилась ли ситуация или нет. Раньше случалось, что кто-то не подходил для этой работы, но теперь все наладилось.

Агентство также организует экзамены для лесоустроителей, так что здесь побывали все 70 лесоустроителей RMK. Кроме того, есть еще около десятка человек, ранее получивших сертификаты, но не занимающихся лесоустройством каждый день. В настоящее время RMK нанимает для этой работы всего несколько человек, и обычно это те, у кого уже есть сертификат.

Кроме того, в частных лесных хозяйствах работает почти 90 сертифицированных лесоустроителей, которые также сдали у нас экзамены.

Может ли так случиться, что по мере развития технологий потребность в лесоустроителях вскоре исчезнет?
Всего с неба не увидеть, хотя мы и организовывали различные проекты дистанционного мониторинга. Когда дерево сухое, это видно, но мелких повреждений леса не увидеть – например, когда лось кору погрыз или если есть еще какие-либо повреждения. Диаметр дерева также не виден напрямую, хотя его можно определить по густоте и высоте леса. С помощью дистанционного мониторинга можно напрямую измерить высоту леса и в целом оценить его ресурсы. Все что остается под кронами деревьев, например, растительный состав, уже не определить. Также издалека невозможно точно определить и тип места произрастания леса. С помощью лидара не увидеть даже породы деревьев, хотя их можно определить их при помощи изображения со спутника.

Почему до сих пор нет системы, которая сообщала бы нам, сколько уведомлений о вырубках было реализовано?
Об этом все время говорится. По моему мнению, при лесовосстановительных, прореживающих и санитарных рубках не представляет проблемы сообщить, была рубка выполнена или нет. С одной стороны, это зависит от политической воли.

Однако есть и административные проблемы. RMK в любом случае ведет подобный учет. Но в частном лесном хозяйстве это означало бы увеличение бюрократии. Как и в случае с RMK, с крупными лесными фирмами было бы легко сделать так, что ты не можешь подать новое уведомление до тех пор, пока не будет сделана декларация о предыдущем. Это позволило бы узнать площади вырубок, но объем в кубометрах, вероятно, не всегда был бы достоверным.

Но у физические лица могут быть в этом не заинтересованы. Например, если человек подает уведомление раз в десять лет или раз в жизни, его не волнует, что он не может подать новое уведомление без декларации.

Для некоторых собственников лесов, являющихся физическими лицами, электронное делопроизводство вызывает проблемы. Многие уведомления по-прежнему подаются на бумаге, и Департамент окружающей среды должен их вводить. Или уведомление отправляется с помощью компьютера, но формате файла PDF с цифровой подписью, а не вносится непосредственно в лесной регистр.

Опять же, у некоторых компаний проблема в том, что, поскольку собственниками являются иностранцы, у них нет эстонской ID-карты, они не могут выполнять электронные операции или даже сделать через интернет доверенность местному представителю. И такие фирмы также представляют уведомления в бумажном виде, и если бы к ним впоследствии добавлялись декларации, это было бы дополнительным беспокойством как для них, так и для Департамента окружающей среды.

Учет углерода тоже выполняется через вас?
Да, расчет углеродного баланса LULUCF также выполняется в нашем отделе. Исходные данные для этого в основном поступают из организуемой нами статистической инвентаризации лесов (SMI). На самом деле не только о лесе, но и обо всем землепользовании, потому что тракты и случайные точки SMI оказываются на разных категориях земель.

Расчетами и отчетностью LULUCF у нас занимается два-три человека. Для этого есть большие справочники, по которым и производятся эти расчеты. Принцип заключается в том, чтобы узнать, как меняются категории земель, и в соответствии с этим запасы углерода. Помимо древесины, углерод также связывают лесные почвы, опавшие листья и ветки, поля, но основная часть углерода все же накапливается в лесу и связывается древесиной, поэтому существенное влияние оказывает и объем рубок.

Прирост леса, в свою очередь, указывает на связывание углерода. Если округлить, то углерод составляет около 50 процентов древесины. Так что, если мы скажем, что прирост наших лесов составляет 16 миллионов кубометров, то половину этого составляет углерод. Этот объем переводится в мегатонны.

Расчет баланса, конечно, основан на фактическом изменении запасов. Упрощенно говоря, если ежегодно вырубается 11 миллионов кубометров, 2 миллиона умирают и остаются гнить в лесу, то при приросте в 16 миллионов кубометров запасы леса увеличатся всего на 3 миллиона кубометров. Расчет конечно намного сложнее, результат сравнивается с референсным периодом. Если объем эмиссии больше, чем связывания, это плохо.

На графике LULUCF лес до сих пор был единственным связывающим фактором, но он также приближается к нулю и вскоре может начать эмитировать. Что делать?
Насколько я видел, правила расчета иногда лишены здравого смысла, они очень общие и должны действовать более-менее во всей Европе.

Углерод, хранящийся в изделиях из древесины, учитывается в LULUCF в соответствии с типом изделия. Для бумаги это самый короткий промежуток времени, для строительной древесины – самый длинный. Однако LULUCF не учитывает эффект замещения, то есть – при использовании возобновляемой древесины мы не используем некоторые невозобновляемые природные ресурсы с высоким содержанием углерода (металлы, бетон, пластмассы, которые преимущественно производятся из нефти).

Недавно мы совместно с Эстонским университетом естественных наук провели исследование LULUCF, чтобы выяснить, как можно было бы улучшить связывание углерода в лесном секторе.

Итак, что нам нужно сделать сейчас, с точки зрения как вырубок, так и выращивания леса, чтобы сохранить этот график негативным?
В краткосрочной перспективе поможет, если мы существенно сократим объемы вырубок, тогда график через несколько лет автоматически показал бы еще больший минус, то есть – большее связывание углерода.

Одним из сценариев в исследовании была лесовосстановительная рубка около пяти миллионов кубических метров, и в этом случае эффект был бы очень сильным в течение следующих 30 лет.

И лесные резервы, и углерод, связанный древесиной, продолжили бы постепенно увеличиваться. Увеличение продолжалось бы примерно до пятидесятого года, затем оно замедлится, остановится на одном уровне и в конце концов начнет снижаться. Дерево не вечно – если его не срубить, оно со временем начнет разлагаться.

В Эстонии также невозможно бесконечно увеличивать запас леса на единицу площади. В настоящее время мы имеем средний запас лесных угодий около 200 м3/га. Биологически невозможно, чтобы на каждом гектаре Эстонии росло 500 кубометров леса, это ограничено даже типами местообитаний и породами деревьев.

То есть, за эти 30 лет удалось бы спасти планету?
Если смотреть на другие аспекты помимо углерода, то падение объемов вырубок почти вдвое означает, что количество сырья в секторе лесной промышленности уменьшается. Исследование также показало, сколько человек могут потерять рабочие места.

Лесная и деревообрабатывающая промышленность по возможности будет просто импортировать древесину, а выбросы будут перенесены за границу. В какой-то момент может даже перестать хватать дров. Это все вопрос выбора. Если на уровне общества решить, что лесное хозяйство или лесная промышленность не нужны, то можно так и поступить. В конце концов, лес продолжит жить своей жизнью.

Второй вопрос – как добиться уменьшения объемов вырубок. Что касается объема вырубок RMK, то, в принципе, возможно, что будет принято решение вырубать в полтора раза меньше или что RMK вообще прекратит вырубки. В частном лесу, например, для ограничения рубок нужно поднять возраст рубок до 20 лет, но и это может не помочь.

В настоящее время в ельниках немало повреждений, деревья массово гибнут. Очень трудно поверить, что если принимается решение не вырубать ельники, то они и через 30 лет будут связывать углерод.

Рубка может быть отложена в менее плодородных сосновых лесах, а также, может быть, и в малоценных березняках, где действительно пара десятков лет туда-сюда ничего не решит. Но в случае с ельниками, которых у нас 20 процентов, будут либо возникать поля мусора, либо в них в зависимости от состояния будут проводиться санитарные вырубки. В законе можно было бы сказать, что возраст еловых рубок повышается до 90 лет, но плодородные леса до этого возраста не доживут, они просто раньше развалятся.

Конечно, не все, часть останется стоять. Ведь короед нападает не повсеместно. И все же, самой большой проблемой является ель, остальные леса просто растут до конца своей биологической жизни. Серая ольха живет 60-70 лет, береза и осина – 120 лет. Или, по крайней мере, столько времени они остаются в вертикальном положении. Конечно, в какой-то момент такой лес больше не будет связывать углерод, а позже начнет выделять, поскольку умирать будет больше деревьев, чем расти новых. И для нового поколения лесов будет непросто заменить старый лес естественным путем.

Агентство по окружающей среде

Агентство по окружающей среде является поставщиком экологической информации и анализа, а также партнером международных информационных сетей. Сферами деятельности Агентства по окружающей среде являются экологический мониторинг, охрана природы, погода, лес, атмосферный воздух, вода, дичь и отходы.

Агентство по окружающей среде реализует государственную программу мониторинга окружающей среды, составляет государственные и международные отчеты в области окружающей среды, дает оценки состояния окружающей среды и предлагает жизненно важные услуги (в т.ч. обеспечение прогноза погоды, а также обслуживание и обновление станций, средств и оборудования мониторинга).

Агентство по окружающей среде было создано в 2013 году в результате реорганизации Центра экологической информации (KTK) и Эстонского института метеорологии и гидрологии (EMHI).