Текст: Айн Кютт, директор музея Сагадиского лесного центра RMK
Фото: Музей Сагадиского лесного центра RMK

Статья была опубликована в журнале Metsamees

Трения между лесохозяйственным сектором и защитниками природы были всегда. Давайте посмотрим на один из самых затянувшихся таких споров, разгоревшийся с созданием Лахемааского национального парка, который был основан 1 июня 1971 года.

Разумеется, создание столь масштабного и нового дела не случилось за один день, подготовка велась довольно долго.
 

Значительная часть земель национального парка стала располагаться на территории Раквереского лесхоза, и как раз у этого учреждения и сложились наиболее сложные отношения с Лахемаа. Почти 25 процентов земель леспромхоза общей площадью 13 416 га отошли национальному парку. Это была совершенно новая ситуация и, как потом выяснилось, к ней не были готовы ни лесохозяйственники, ни защитники природы.

Обнадеживающее начало

В начале все шло как будто гладко. В качестве ответного жеста национальному парку леспромхоз отказался от нескольких запланированных и уже спроектированных мелиорационных проектов, прекращены были также работы по очистке озера Кясму.

Отмена рубок главного пользования на территории национального парка и значительное сокращение рубок ухода и санитарных рубок также были с пониманием встречены леспромхозом. В то же время перед созданием национального парка лесхозом был выполнен обширный план лесоустройства на ревизионный период 1972–1981 гг., в котором наступающие изменения, конечно, не были учтены. Таким образом, быстро возникли проблемы и противоречия, позиции двух противоборствующих сторон никак не хотели пересекаться.

Охрана природы требует реорганизации

В конце 1971 года леса национального парка были разделены на три категории: парковые леса, природоохранные леса и заказники. Среди них преобладали парковые леса – 54,5%. Через год система была изменена и добавлена новая четвертая категория: хозяйственные леса национального парка. Это стало началом постоянного пересмотра и переименования лесных категорий национального парка. Все это делало довольно бессмысленными составленные для территорий национального парка лесохозяйственные планы, и серьезно затрудняло нормальную работу лесхоза.

К сожалению, ситуация быстро привела также и к личным конфликтам, самые большие разногласия у леспромхоза с идейным руководителем национального парка Эдгаром Тынуристом, чья интерпретация взаимоотношений между охраной природы и лесным хозяйством зачастую была совершенно неприемлема для лесников. К тому же у Тынуриста была привычка внезапно и зачастую радикально менять свои взгляды, что, конечно, никак не шло на пользу нормальному сотрудничеству. В лесхозе возникла ситуация, когда точно не было известно, что можно делать, а что нельзя. Кроме того, общение со стороны охраны природы было разрозненным, и очень часто лесхоз узнавал о принятых решениях только задним числом.


Подобная ситуация, разумеется, вызвала проблемы, одним из ярчайших примеров которых можно считать предпринятое главным лесничим Сагади Энделем Картусовым спрямление дороги Вызу-Верги, когда прорубленная в лесу широкая прямая трасса принесла дорожным строителям большой штраф, а Картусову стоила должности.

Столь радикальные меры приводили к жалким результатам. Так, к примеру, опасаясь возможных неприятностей, лесники отказались без присутствия главного лесничего маркировать деревья для санитарной рубки на берегу реки Алтья близ дачи Тынуриста.

Поле битвы в заповеднике Кольяку-Оанду

Вскоре после создания национального парка встал вопрос о первобытных лесах. Заповедник Лаукасоо, который был выделен вместе с созданием национального парка, представлял собой территорию, состоящую из болот и болотных лесов. Поиск места для лесного заповедника занял немало времени.

От первоначально предложенной территории вокруг залива Эру на полуострове Кясму все же в итоге отказались, и в мае 1972 года был создан заповедник Кольяку-Оанду. Это было несколько компромиссное предложение, и вскоре проблемы начали возникать из-за границ заповедника. Менее чем через год Управление по охране природы по собственной инициативе изменило границы заповедника, значительно их расширив.

Лесхоз не был вовремя проинформирован об этом, и когда все раскрылось, то это повергло лесников в шок, так как на участке в новых границах заказника только что были завершены выделение и оценка рубок ухода объемом 2000 кубометров.

Разумеется, вырубки отменили. В 1975 году министр Хейно Тедер предложил исключить тот самый спорный район из состава заповедника, но это предложение не было поддержано.

Великая «лосиная война» в Лахемаа

Одной из самых серьезных проблем была организация охоты на территории национального парка. Еще до создания национального парка в этом районе отмечался наибольший во всем лесном хозяйстве ущерб от лосей. Хотя лосей в лесах национального парка было явно слишком много, защитники природы стали еще больше ограничивать охоту на них, несмотря на сопротивление ученых и лесников.

После ожесточенных споров осенью 1975 года был издан министерский приказ, по которому национальный парк был включен в число запретных для охоты зон. У лесхоза, организовывавшего до тех пор охоту на территории национального парка, были отобраны все права на эту деятельность, а количество животных начал самостоятельно регулировать национальный парк, получивший лицензию на выборочный отстрел животных.

В результате в 1976 году в национальном парке не отстрелили ни одного лося, не производилось также ни биотехнических работ, ни переписи диких животных. Увидев, что толку нет, через год министр отменил предыдущий приказ, и регулирование численности дичи снова перешло в компетенцию леспромхоза.

Все-таки, некоторые ограничения остались в силе, плановой охоты больше не проводилось, а масштабы отстрела крупной дичи стали регулироваться Эстонским лесным институтом. Но последний делал это слишком осторожно, что привело к резкому увеличению численности лосей и исходящего от них ущерба. Если специалисты считали оптимальной численностью лосей в национальном парке 140 особей, то перепись 1977 года показала целых 270 особей. Проблемы, возникающие из-за большого количества лосей, в национальном парке так и не могли решить до ликвидации лесхоза.

Зарыть топор войны

Постепенно сотрудничество между защитниками природы и лесниками в национальном парке стало налаживаться. Сражения за численность лосей остались как раз последним крупным конфликтом. Постепенно лесники привыкли к Лахемаа и его ограничениям, а защитникам природы стало ясно, что совсем без работ по лесоустройству невозможно нормально управлять и национальным парком.


Ограничения на лесозаготовки в Лахемаа оказали большее давление на лесничества на юге леспромхоза, и завершенный в 1982 году порядок лесоустройства смог более или менее нормализовать ситуацию и в этой сфере. Оглядываясь назад, можно сказать, что многие из возникших в то время проблем можно было бы решить гораздо проще.

Часто не хватало взаимного общения и умения выслушать другую сторону. Многие решения принимались под влиянием эмоций и без учета мнений экспертов. Недавние времена показали, что два внешне, очень противоположных направления, такие как охрана природы и лесное хозяйство, могут также вполне успешно сосуществовать в Лахемаа, если они того пожелают.