Текст: Айн Кютт
Фото: Архив Сагадиского музея леса RMK
Статья была опубликована в журнале «Metsamees»

Государственный лес как важный работодатель

Эстонское государственное лесное хозяйство в течение последних ста лет являлось очень важным работодателем, особенно для жителей сельской местности. В 1930-е годы в лесничествах насчитывалось немногим более 2000 служащих, приравненных в глазах закона к другим госслужащим. К этой категории относили всех круглогодично трудившихся на основном рабочем месте в государственном лесу служащих, начиная с лесных сторожей и заканчивая лесничими. Как сегодня, так и в те годы государственный лес был важным источником государственного бюджета, в 1930-е годы доходы от государственного леса составляли немногим более 10% всех доходов государственного бюджета. Как это порой бывает, тому кто отдает, остаются самому лишь крохи и, несмотря на большие доходы, в государственном лесном хозяйстве было много проблем и многие из них были болезненными именно для работников. Одной из самых острых, конечно же, была проблема заработной платы.

От низкой зарплаты горько на душе

Зарплаты работников лесного хозяйства были одними из самых низких среди эстонских государственных служащих, более того, даже зарплата коллег в Латвии и Литве была значительно выше. При этом уровень жизни наших южных соседей считался ниже нашего. Если зарплата лесничих старших рангов была на уровне средней по Эстонии, то чем ниже степень, тем печальнее обстояли дела. Например, зарплата лесничего высшего ранга составляла 105 крон в месяц, а помощника лесничего – 81 крону. Для сравнения, пол-литровая бутылка водки «Lauaviin» стоила 1,95 кроны, килограмм свинины на рынке чуть больше кроны, а приличное мужское зимнее пальто – почти 60 крон.

Пережитки средневековья

Особенно плохим было положение лесных сторожей. В 1935 году 40 лесных сторожей вообще не получали зарплаты, месячная денежная зарплата остальных колебалась между 6 и 45 кронами, оставаясь в среднем около 28 крон. В целях выживания лесные сторожи могли пользоваться так называемой «доходной» землей, получаемая с которой прибыль должна была составлять львиную долю необходимого дохода.

Таким образом, эстонское государственное лесное хозяйство можно назвать последним, кто применял феодальные порядки в Эстонии, где доход определялся поступлениями от натурального хозяйства. Кроме того, ожидаемая прибыль от доходной земли оценивалась по бумагам во много раз выше, чем она была на самом деле.


Естественно, такая система была нежизнеспособна. Доходная земля представляла собой надел в несколько гектаров земли плохого качества на окраине лесничества. Приличных пахотных земель зачастую вообще не было. Вдобавок ко всему времени на пахоту на доходной земле параллельно с основной работой, не хватало, а денег, чтобы нанять работников, не было.

Доходные земли также не разрешалось сдавать в аренду, запрещено было и срубать хвойные деревья. Эстонское объединение работников лесного хозяйства неоднократно обращалось к правительству с просьбой заменить доход, ожидаемый от доходной земли, на конкретную государственную зарплату, и сдать эту землю в аренду лесным сторожам, т. е. увеличить заработную плату всех лесных сторожей примерно на 30 крон. Однако нормального решения так и не нашлось.

Государство сокращает расходы

Наряду с доходной землей у лесных сторожей вдобавок к зарплате были еще некоторые считавшиеся доходом дополнительные ценности. Лесным служащим высшего ранга полагались еще деньги на проезд в размере пары десятков крон, дрова за государственный счет и частичную компенсацию жилья.

С последним было много проблем, и одним из факторов здесь стал разразившийся в 1929 году экономический кризис. Государство начало экономить везде, где только можно. Если до этого расходы на квартиру работников лесного хозяйства оплачивало государство, то с 1932 года часть расходов стал нести сам работник. Особенно это касалось проживавших в арендованных помещениях лесников, которых было очень много. Хотя, например, государство платило лесничему до 15 крон в месяц в качестве компенсации за жилье, это часто не покрывало и 50% расходов. Для сравнения – на тот момент в пригородах Таллинна за аренду небольшой квартиры просили не менее 30 крон.

Условия проживания зачастую оставляют желать лучшего

Особенно плачевными были условия жизни работников лесного хозяйства низших рангов, особенно лесных сторожей. Зачастую называть их жилье домом было очевидным преувеличением, речь шла в прямом смысле слова о лачугах.


У государства не было возможности, а зачастую и заинтересованности разрешить ситуацию, а у самих лесных сторожей отсутствовал средства, а часто и желание. Как правило, жилье лесных сторожей принадлежало государству, одновременно выполняя функцию кордона, и по окончании службы жилплощадь следовало освободить для нового человека.

Однако понесенные из собственного кармана расходы им никто не компенсировал. Хотя в середине 1930-х годов по мере улучшения финансовых возможностей страны и начали постепенно строиться более современные кордонные жилые дома, однако их общая доля до мировой войны оставалась все же скромной.

Сокращения и пенсии вызывают путаницу

Непосредственно связанными с жильем проблемами были как сокращения, так и выход на пенсию. Сокращения активизировались в лесном хозяйстве с первой половины 1930-х годов и затронули прежде всего работников лесного хозяйства низшего звена.

Земельная реформа завершилась, поселенческие хутора были распределены и за счет этих земель сократилась площадь государственного леса. Сначала это довольно недвусмысленно означало, что люди оставались без крыши над головой и с пустыми руками, позднее Объединение работников лесного хозяйства смогло отстоять выплату сокращенным пособия в размере не менее трехмесячной зарплаты. Но обычно людям все-таки удавалось вскоре находить себе работу в других лесничествах. Вышедшим на пенсию старались по возможности оставить их прошлое жилье, однако в дальнейшем человек должен был сам покрывать расходы.

Пенсия работника лесного хозяйства по старости составляла около 60 процентов от прежнего оклада, пенсия работников с более долгим стажем была выше. Мужчины выходили на пенсию в 60 лет, позже возраст был увеличен на пять лет.

Униформа оставляла с пустыми карманами

Одной из дополнительных ценностей, учитываемых в качестве дохода, была бесплатная униформа, предоставляемая государством. Работники лесного хозяйства стали фактически последними из носивших эстонский мундир чиновников, кто вообще получил единую униформу. До 1936 года государство гарантировало для всех лесных чиновников только форменную фуражку, а для старших лесных чиновников государство также частично компенсировало другие расходы на униформу, но не в полном объеме.


Это приводило к трагикомическим ситуациям, например, в 1932 году полицейский угрожал арестовать лесного сторожа, разгуливавшего по Хаапсалу в форменной фуражке и лаптях, за клоунаду в общественном месте; мужчину спасло от худшего только прямое вмешательство лесничего.

Когда после введения единой униформы государство начало оплачивать униформу для всех (в зависимости от должности суммы достигали более 200 крон на человека), это далеко не решило проблем. В целях экономии государство часто покупало самую дешевую ткань, которая не выдерживала носки в течение предусмотренных двух лет. Работников лесного хозяйства приходилось обновлять преждевременно обветшавшую форму из собственного кармана.

Платная врачебная помощь

Хватало неразберихи и с врачебной помощью. Начиная с 1932 года из заработной платы всех работников лесного хозяйства стали удерживать 2 процента т.н. социального налога, и было создано нечто вроде современной больничной кассы. Ранее государство взимало только подоходный налог. Это сильно разозлило всех работников, поскольку такой шаг еще больше уменьшил и без того низкую зарплату. Кроме того, эта удержанная из зарплаты сумма не покрывала всей стоимости врачебной помощи, а лишь половину необходимого. Остальные 50 процентов больному приходилось при посещении врача оплачивать из своего кармана. В отличие, например, от сегодняшнего дня, такая господдержка приходилась и на половину расходов на лечение зубов. При этом государство не покрывало ни поход к врачу, ни визиты на дом – это нуждающиеся в помощи должны были оплачивать самостоятельно.

Ничтожный отпуск

На протяжении всего периода независимости в государственном лесном хозяйстве ощущалась острая нехватка рабочей силы, лесничества были постоянно недоукомплектованы кадрами. Это, в свою очередь, вызвало серьезные проблемы с отпусками, особенно среди лесных служащих низшего звена. Закон предусматривал для работника лесного хозяйства двухнедельный отпуск после одного года работы, после двух лет работы отпуск продлевался до одного месяца.

По решению правительства в 1932 году работник должен был найти себе замену на время отпуска, но если на это не было денег или неоткуда было взять замену, то работнику не разрешалось уходить в отпуск. Как правило, так и случалось, по сути это означало либо отпуск только на бумаге, либо вообще без него. Никакого учета остатка неизрасходованного отпуска по большей части не велось, так как надежды когда-либо взять его просто не было.

О премии можно лишь мечтать

В заключение несколько слов о премиях. Если в наши дни новости о премиях в любом мало-мальски связанном с государством учреждении вызывают большой отклик в обществе, то в те времена все было просто. Своим работникам лесного хозяйства государство премий непосредственно не выплачивало. Похоже, об этом и не задумывались, потому что, например, Объединение работников лесного хозяйства, которое вечно требовало от правительства всевозможные вещи, насколько мне известно, ни разу не поднимало этот вопрос.

AS Eesti Metsatööstus было единственным предприятием, премировавшим своих местных чиновников за образцовые показатели в изготовлении и продаже лесоматериалов. В 1939 году в виде эксперимента трое лучших работника лесного хозяйства Вольтветского опытного лесничества получили однократные премии за хорошую работу, каждому из них выделили ручную пилу, напильник и валочный клин. Это так и осталось одноразовой инициативой.


В заключение следует признать, что время ушло далеко вперед и жизнь очень сильно изменилась. Многое из того, что было обыденным в то время, кажется нам совершенно странным. Однако и тогда работа выполнялась, с ней справлялись довольно неплохо и всячески стояли за благополучие эстонского леса, как и в наши дни.