Текст: Кристийна Вийрон
Фото: Аулис Пярнпуу

Оригинал статьи был опубликован в издаваемом RMK журнале Metsamees.

Как обычно люди реагируют, когда вы говорите им, что работаете специалистом по вовлечению?

Например, я слышала такое: «У тебя такая тяжелая работа, тебе приходится общаться со всеми этими людьми». Или: «Я видел это объявление. Так это ты выставила свою кандидатуру?». Но что означает вовлечение, обычно не спрашивают. Скорее, название этой должности создало ошибочное представление о том, будто я вовлекаю общины и взаимодействую с ними — не вовлекаю, а только направляю. Кажется, что и в RMK многие не знают, что мы делаем, когда вовлекаем. Вкратце: в процессе составления общей планировки обозначаются важные для местных жителей части государственного леса — территории повышенного публичного интереса, территории ППИ. Для таких территорий лесничие составляют долгосрочные планы лесных работ с учетом мнений общины.

И как вы описываете им свои рабочие обязанности?

«Составляешь таблицы, расставляешь запятые, вообще некогда заняться своими делами», — так мои домашние резюмировали то, о чем я им рассказывала после самых тяжелых рабочих дней. Специалист по вовлечению, по сути, является помощником для лесничих, обеспечивая, чтобы на сайте было все необходимое, договоренности были написаны красивым эстонским языком, встречи проведены и даны ответы на предложения. Я обычно говорю, что у меня 19 начальников — у каждого лесничего свой почерк.


Согласно действующему порядку, у нас есть два периода вовлечения: мы приступаем к составлению планов в начале февраля и августа. Составление плана длится четыре месяца, в течение которых мы несколько раз встречаемся с представителями общины, несколько раз собираем письменные предложения и вносим в план поправки. При составлении плана экспертом по лесному хозяйству является лесничий, а экспертом общины — местное самоуправление. Это означает, что мы просим местные самоуправления передать информацию своим общинам, самим внести предложения и, наконец, согласовать план.

Наша цель — сделать так, чтобы планы были максимально понятными для местных жителей, а влияние их предложений с весны более заметно отражалось в планах. Мы стараемся избегать сокращений, сложных лесоводческих терминов, стремимся отвечать более индивидуально. Пока не очень получается, потому что в планы нет-нет да и проскальзывают «древостой» и «полнота».

При составлении плана я задаю лесничим множество вопросов «почему», потому что в основном люди хотят вникнуть в суть дела. И если ответ сводится к тому, что это дешевле, проще или так работает наша компьютерная программа, то можете быть уверены: эти переговоры ни к чему не приведут.

Тем временем я пытаюсь преодолеть препятствия, которые возникли в процессе вовлечения: почему то или иное приложение или отчет не работают. Контроль за внесением условий и статусов планов, изменение границ территорий ППИ в Земельном департаменте на основании общей планировки, отчеты о планируемых работах на территориях ППИ — это все актуальные вопросы.

Значит, общаться приходится много?

Часто кажется, что мой единственный инструмент — это интервью. Бывает, спрашивают: «У тебя есть время поговорить?», а в результате я и через полтора часа разговора все еще не могу понять, почему информация не доходит до того или иного отдела.

Например, мы ищем решение, как быстро реагировать при организации весенней вырубки, необходимой для борьбы с короедом, и при этом информировать важные стороны и местное самоуправление. Или другой пример: условия, введенные в отношении территорий ППИ, попадают на стол руководителей по лесозаготовкам автоматически, но такое же хорошее решение могло бы быть и у лесоводов.

Различные автоматические уведомления помогли бы ориентироваться в потоке информации: автоматическое уведомление об изменении границ территории ППИ могло бы отправляться руководителю по лесозаготовкам, и, наоборот, планировки, составленные для территорий ППИ, могли бы автоматическим уведомлением отправляться в отдел лесных ресурсов. Я могу обозначить проблемы, но решения все же предлагаются практиками. В нашем отделе волшебником по созданию решений является главный специалист по планированию Марко Траве.

Люди любят высказываться по многим вопросам, будь то вакцинация или однополые браки. Но какое мнение они чаще всего хотят высказать по поводу леса?
Не надо так формулировать вопрос! Он звучит так, будто люди хотят высказать свое мнение на тему леса, но это, вроде бы, не их дело. Наоборот! Если мы можем разрядить обстановку, чтобы вырубка леса не вызывала у местных жителей возмущения, то в первую очередь их нужно выслушать. Как говорит один мудрый лесничий: «Лучше десять слов до, чем тысяча после».

Я понимаю, что полемика о лесе привела к боязни конфликта и критики, но в процессе вовлечения конфликт естественен — если мы остаемся на уровне согласия со всем, то либо тема не была достойна вовлечения, либо было недостаточно безопасно для выражения своего искреннего мнения. Теория вовлечения в чистом виде.

Чего хотят люди? Уверенности, что лес сохранится. Говорят, что они не против вырубки, но это можно было бы делать «как-то иначе». И мы ищем такое решение, которое позволило бы сделать это иначе. Я вовсе не хочу упрощать, что все хотят так или иначе. Обширные и повторяющиеся вопросы: сплошная рубка, устойчивое лесоводство, подготовка земли, создание учебных троп, потребность в вырубке с целью борьбы с короедом. Мы все чаще слышим, что люди не хотят, чтобы мы сажали ели. А некоторым важна дорога — в данный момент она может быть в плохом состоянии или же слишком большой. Большая дорога предполагает более масштабную вырубку.

Один министр как-то заметил, что никто не хочет сплошной рубки рядом со своим домом. Однако у нас есть общины, которые хотят именно этого. Мне также не верят, когда я говорю, что, по проекту плана, составленного лесничим, на собрании были высказаны предложения рубить больше. Иногда так бывает. При вовлечении нельзя стричь всех под одну гребенку и описывать желания одинаково, потому что леса и проблемы разные. И есть территории, на которых, на наш взгляд, в ближайшие десять лет возможна только рубка прореживания, а нам в ответ заявляют, что мы, мол, представители государства и нам верить нельзя. Я бы даже сказала, что есть региональные особенности в том, что значит одна сосна для жителя Ляэнемаа и Вырумаа.

Что вы делаете с пожеланиями людей, высказывающих свое мнение?

С этого момента и начинается техническая работа специалиста по вовлечению. Я заношу предложения в таблицу, жду на них ответов, вместе со специалистом по коммуникациям редактирую ответы, задаю уточняющие вопросы и выкладываю таблицу на сайт. Более конструктивную работу с предложениями проводят лесничий и руководитель по лесозаготовкам, которые на основании предложений составляют проект плана лесных работ. При составлении плана необходимо проконсультироваться со многими специалистами, например, лесничими, специалистами по лесоустройству, службы лесоводства и по охране природы. Над тем, чтобы все было сделано так, как было оговорено с общиной, работает довольно большая команда.

Считаете ли вы нынешнее вовлечение со стороны RMK достаточным или его нужно как-то дополнить? Если да, то как?

RMK очень хорошо вовлекает местных жителей, мы выслушиваем, находим решения, меняем проект плана, возвращаемся в лес, сажаем березу вместо ели, оставляем значительно больше деревьев-маяков, оставляем половину деревьев расти, учитываем места произрастания черники и малины, планируем выполнение работ согласно календарю соревнований. Рассказы о том, что на территориях ППИ оказывается давление в плане вырубки, сейчас не соответствуют действительности, и навыки для поиска решений у RMK есть. Мы буксуем из-за того, что 1) нам не верят; 2) планы не соответствуют пожеланиям государственных групп интересов; 3) у местных жителей разные пожелания, и чье-то мнение решают отклонить; 4) не верят, что сплошная рубка является самым гибким видом рубки — Закон о лесе налагает на нее меньше всего ограничений. Было бы здорово, если бы у нас был отдельный вид рубки «рубка леса повышенного публичного интереса», чтобы не приходилось думать о полноте, этапах рубки, обновлении — важным было бы только общее видение ландшафта.

Вовлечение должно быть дополнено основанной на ценностях целью. Чего мы хотим добиться вовлечением? Повысим ли мы за счет этого осведомленность, укрепим ли доверие, наладим ли отношения с общиной? Ответы на эти вопросы я не слышала. Это должна знать вся организация. Есть и те, кто считает, что за падением репутации RMK стоит вовлечение. Я с этим не согласна, но думаю, что было бы неправильно ожидать, что вовлечение улучшит репутацию RMK.

Следует тщательнее анализировать и ценить результаты вовлечения. Данные и знания, которые мы собираем при общении с общинами, остаются у регионального лесничего, но они могли бы иметь больше ценности. Мы могли бы использовать их в качестве базы для изменения как практик, так и сообщений, поскольку ни одно исследование не работает с такой ценной выборкой как местные жители, на которых непосредственно влияют лесные работы.

Вовлечение — это дорогой процесс для всех сторон, и я считаю, что нашего четырехмесячного процесса вовлечения при составлении десятилетнего плана для одного участка леса более чем достаточно. Но к нам не обращаются из-за одного этого участка леса — люди беспокоятся о государственном лесе в целом.


Что дальше?

Мы ждем изменений в законе, которые внесли бы ясность. Сейчас мы согласовываем планы с местным самоуправлением, хотя закон пока не обязывает нас к этому, — эти вещи можно было бы урегулировать. 1 августа мы приступим к новому периоду вовлечения.

Уроки Сусанны: полтора года работы специалистом по вовлечению

Чему вас научили полтора года работы специалистом по вовлечению? Какие выводы вы сделали за это время?

1. Мир спасти невозможно. Экологическая коммуникация ищет ответ на вопрос, как в условиях ограниченных ресурсов принимать оптимальные решения. Для компромиссов необходимо доверие между сторонами. Ярким примером является то, как нас критиковали, когда мы планировали сплошную рубку при условии, что останется половина деревьев, с полнотой 0,4 — рядом была дорога, что улучшило световой режим. Это не удовлетворяло никого, потому что людям не нравилась мысль о сплошной рубке — мол, вы так или иначе придете и вырубите все подчистую. Внутри организации критиковали за то, что полнота 0,4 — это не открытая территория и что лесоводам такие планы на стол класть не будут. Иногда две стороны настолько далеки друг от друга, что появляется ощущение, будто ты враг для обеих.

2. Карты Google лгут. Это просто чудо, что я вовремя приезжаю на собрания.

3. Доступность RMK для общины следует значительно повысить. Я надеюсь, что в процессе разработки программы развития RMK будет более широко осмыслено то, как это лучше организовать.