Текст: Вейко Ури,
профессор кафедры лесоразведения и лесной экологии


А вот какими будут наши леса спустя десятилетия, зависит, с одной стороны, от образования и просвещенности молодежи, которая поступает изучать лесное дело на отделение лесоводства Эстонского университета естественных наук (EMÜ), а с другой, от убеждений и оценок общества, которые сейчас, к сожалению, имеют довольно негативный оттенок.

Особенностями – и в то же время сильными сторонами – образования в области лесного хозяйства всегда были всеобъемлемость и разносторонность; с одной стороны, это знания о лесе как экосистеме и ее функционировании, понимание того, что влияет на развитие леса в процессе лесоводческой деятельности, с другой же, это знания об экономике, технике и технологиях. Все это позволяет видеть связь лесного дела с другими сферами и роль лесоводства в обществе в целом.

Но университетского образования не было бы без науки, ведь академическое обучение – научно обоснованное. Как и другие области науки в Эстонии, лесоведение развивалось даже несмотря на постоянную нехватку денег. Лесоведы EMÜ – профессионалы в своем деле, они заметны на международной арене, а в некоторых исследовательских направлениях (например, возглавляемая профессором Рейном Дренканом рабочая группа по изучению патологий леса) даже находятся на передовых рубежах науки.

В том, что касается лесоводства, у нас, как во всяком свободном обществе, наблюдается обилие мнений и точек зрения, но беспокойство вызывает стремительно распространяющееся убеждение, будто лесохозяйственная деятельность означает лишь сплошные рубки, которые, в свою очередь, приравниваются к корчеванию. А еще – что в Эстонии практически не осталось лесов – или по крайней мере скоро не останется.
Если в начале «лесной войны» в центре обсуждений был объем рубки, то теперь под сомнение поставлена необходимость ведения в лесах хозяйственной деятельности как таковой, лесоводство представляется враждебной по отношению к лесам и природе деятельностью, а не частью зеленой биоэкономики. Звучат громкие требования о полном запрете сплошных рубок, то есть в принципе – о стопроцентном отказе от лесохозяйственной деятельности.

В результате «лесной войны» и длительного негативного фона в обществе сформировалось общее осуждающее отношение к лесоводству и лесоводам. И его нельзя назвать адекватным – взять хотя бы многих коллег из RMK, лесоводов с большим стажем, которые выполняли свою благодарную работу хорошо и с полной отдачей. Но всеобщее отношение ко всем причастным к лесному делу людям – незаслуженно ледяное, как арктические ветра.

И хотя эмоциональные заявления в защиту леса уже вполне обыденны, одно недавнее выступление, ставшее достоянием общественности и классифицирующееся как ненавистнические высказывания, явно перешло все границы. Да, к нашему счастью, Эстония – демократическое государство, в котором есть свобода слова, однако эта свобода не дает права оскорблять и порочить, да еще и некрасиво переходить на личности. Такие прискорбные заявления приводят к еще большему противопоставлению.

Почему же мы оказались в такой ситуации?

Несомненно, важную роль в формировании нынешней репутации лесного дела сыграли СМИ. Ведь наибольшей популярностью пользуются именно сообщения с негативным оттенком, поскольку в них есть интрига, а мерилом актуальности новости в наши дни считаются клики и читаемость. К сожалению, свою роль играет и черно-белая палитра негативных вестей о лесе: из-за рубок леса исчезают. Просто и доступно. И когда человек видит на своем пути лесосеку, эти новости получают практическое подтверждение – вот и родился образ губительного лесоводства.

Об эмоциях и фактах в журналистике на примере лесного дела писала в своей статье «Kuidas Kurgja maha põletatakse» («Как сжигается Кургья») и журналист Postimees Тийна Кауквере. Она резюмировала: «Факту уже не так-то просто одержать верх над эмоцией».

Отсюда и суть проблемы: споры вокруг лесоводства не всегда ведутся научно обоснованно, на переднем плане прежде всего эмоции. Мощный месседж, отражающий эмоциональное отношение к лесному делу содержала и нашумевшая постановка в День независимости, когда воплощением зла стал харвестер, преследующий девушку в ночном лесу.

Свою роль в «формировании имиджа» лесоводства сейчас играют и социальные сети, дающие возможность быстро и просто распространять свой посыл – как визуально, так и в виде текста.

Однако причиной толкований и оценок является и отсутствие четкого понимания истинной сути лесного дела. Хотя рубки – это всего лишь часть лесохозяйственной деятельности, именно они в наибольшей степени формируют отношение людей, оставляя в тени прочие работы.

Особенно это заметно опять же на примере RMK: рубки в государственных лесах всем бросаются в глаза, критиков много. Но что люди знают о том, как и в какой степени эта организация занимается улучшением лесов и семеноводством, растениеводством, созданием нового поколения леса и уходом за ним?

Это большая и благодарная работа, выполняемая во имя лесов будущего, на благо тех, кто придет после нас. Положительным исключением являются лишь основанные RMK туристические тропы и места отдыха: их хорошо знают и высоко ценят. Хотя на RMK навешан ярлык алчного хозяина, значительная часть дохода от рубки посредством различной деятельности возвращается в лес. Не говоря уже о финансировании природоохранных работ, да и туристические тропы с местами отдыха появились не по мановению волшебной палочки. Сюда же – инвестиции в лесные дороги, за которые RMK подвергли суровой критике, но которыми все могут пользоваться. И снова странная ситуация: обычно люди недовольны, когда дороги плохие, а с дорогами в государственных лесах все наоборот: жалобы поступают именно из-за слишком хорошего их состояния.


Никак нельзя согласиться с мнением, что в лесном хозяйстве экономика не существенна. В действительности в лесоводстве надо одинаково считаться с законами и природы, и экономики. Но важно найти баланс между хозяйственной деятельностью и охраной природы – это и есть один из ключевых вопросов «лесной войны». Как говорится, в споре рождается истина, но до сих пор было так, что спорили много, но у каждого по-прежнему своя правда и немного справедливости.

Уже стало избитым утверждение, что лесов у нас много – и это, конечно же, соответствует истине, – но эти леса разделены между большим числом разных собственников, поэтому и хозяйственная практика в них очень разная, особенно если сравнивать малых собственников и крупные лесопромышленные фирмы. Однако прежняя политика государства привела к тому, что лесные ресурсы, сосредоточенные в руках частных лиц, постоянно сокращаются, а лесовладения юридических лиц – увеличиваются. Следовательно, если говорить о лесохозяйственной деятельности в целом, картина получится пестрая, как кихнуская юбка, и обобщения – более или менее условные.

За большим объемом недавних рубок стоят, с одной стороны, самые благоприятные за долгое время цены на древесину (экономика все-таки играет роль в лесном деле), а с другой, возрастная структура наших лесов: по разным историческим причинам сейчас в Эстонии большая доля спелого или близкого к этому леса.

Люди видят только один аспект рубок: запас древесины, приносящий собственнику леса экономическую прибыль (что снова намекает на алчный лесной бизнес). При этом часто забывают, что второй целью лесовосстановительных рубок действительно является обновление лесов (хотя над этим аргументом нередко иронизируют). Правда, если старые сосняки могут простоять еще сто лет, а порой и больше, то с большинством лиственных лесов или ельников дело обстоит иначе. Если не обновить эти леса, мы лишим следующие поколения возможности получить в будущем необходимую обществу качественную древесину. Что, разумеется, не означает, что все старые леса надо немедленно вырубить.


Однако в результате сплошной рубки образуется лесосека, и людей это беспокоит. Отношение к сплошным рубкам – это в значительной степени вопрос о том, превалируют ли эмоции, то есть тревожит ли масштабное изменение ландшафта или сплошная рубка действительно приводит к исчезновению лесов. При этом лесосека – вообще одно из самых временных явлений в жизненном цикле леса, и пора бы осознать, что лесосека – не катастрофа, а явление временное, связанное с лесохозяйственной деятельностью, и одновременно – начало молодого поколения леса: во всяком случае RMK и большинство ответственных собственников леса обновляют львиную долю лесов.

При этом создавать и выращивать новый лес нелегко, обычно это требует больших расходов и огромной работы, но это, бесспорно, необходимая и нацеленная на будущее деятельность. И до сих пор это хорошо понимали даже далекие от лесоводства люди. Однако удивительным образом изменились и эти убеждения: на молодой лес и культурные древонасаждения в целом навешан ярлык плантаций – с отрицательным оттенком. Если неприятие людьми рубок понятно, то негативное отношение к созданию нового поколения леса совершенно не поддается логике.

Есть ли альтернатива сплошной рубке? Разумеется, это правда, что с экономической точки зрения сплошная рубка наиболее эффективна – и это одна, но не единственная из причин того, почему в нашем лесоводстве доминирует именно этот вид рубок.
Также и из лесоводческих соображений мы могли бы применять альтернативу (охранные и выборочные рубки) очень ограниченно, преимущественно только в сосняках, да и то лишь на определенных участках. Выборочные и охранные рубки не были бы эффективными для большинства древонасаждений, хотя некоторые «специалисты» и не желают признавать это обстоятельство. Активная пропаганда выборочных рубок показывает, что в Эстонии лесоводство стало сферой, в которой много «экспертов» и меньше всего прислушиваются к лесоводам. Еще пресловутая вдова полковника была уверена, что врачи ничего не знают.

Как известно, история имеет свойство повторяться: например, тема охранных и выборочных рубок время от времени поднималась в Эстонии и раньше. Корифей эстонского лесоводства, профессор Ивар Этверк отмечал, что эти способы рубки временами выводят на повестку дня как лесное модное поветрие, и прокомментировал он это довольно сурово: «Жизнеспособность идеи охранных рубок можно сравнить с идеей коммунизма: обе верны в теории, но неосуществимы на практике, и ту, и другую идею отстаивают прежде всего профаны; сторонники охранных рубок не разбираются в экономике и не знают лесного дела» (Этверк, 2000).

Лесоводство – это нечто большее, чем просто сплошная рубка, и, будем надеяться, даже критически настроенные люди в конце концов согласятся с тем, что лесохозяйственная деятельность необходима обществу Эстонии, но вопросы о методах и объемах останутся. И мы снова вернемся к тому, с чего начались споры о лесе. Но, кажется, за это время в спорах вместе с помоями выброшено еще кое-что очень важное, то есть дискуссии на тему объема рубок становятся охаиванием лесоводства в целом.

Современное устойчивое лесоводство должно базироваться на научно обоснованных решениях и просвещенности тех, кто принимает решения. Наш столетний опыт в области лесного дела и современное лесоведение – это то, на что они могут опираться в своих решениях, благодаря которым Эстония будет лесной страной и еще через сто лет.